------------------->> летнее кафе Эдельвейс

Доехав до клуба без приключений и кивнув молчаливой охране на входе, Дитмар со своей спутницей прошли внутрь. Там он проводил даму в одно из помещений, где она могла спокойно переодеться, и сказав что скоро зайдет, ушел переодеваться и сам. Портить хорошую одежду он не собирался, так что облачился в то, что пострадать не должно было. Кожаные штаны, армейские ботинки и клеенчатый длинный фартук, закрывающий своего обладателя от ключиц и почти до колен должны были помочь. Завершив подготовительную часть он постучал в двери, за которыми скрывалась его спутница.
-Тай, ты готова?
Спросил он, не спеша входить,  дабы не мешать девушке заканчивать наводить красоту, если она еще не успела этого сделать.

Отредактировано Дитмар (2009-03-05 16:09:01)

-Благодарю за комплимент.
Дитмар шутливо поклонился, прежде чем продолжить.
-Да, теперь я понимаю, почему ты хотела показать это платье. Прекрасный стиль.
Завершив высказывание комплиментов, он повел девушку в подвал, где располагались его владения, его комната игрушек, если так можно было бы сказать. В просторном помещении, залитом неприятным светом лампы, уже все было готово, Дитмар позаботился об этом заранее, отдав необходимые распоряжения. В углу у стены стояла пара удобных кресел и столик между ними, на столике присутствовала объемная пепельница и стояла пара бокалов.
-Так, могу я предложить тебе чего нибудь, например кофе или иные напитки, чтобы как либо скрасить время досуга, пока папаша Ди будет заниматься своим делом?
С улыбкой спросил он, залетая свои волосы в косу, чтобы они не мешали увлекательному процессу нарезания рагу из несчастного, который был прикручен к стоящей напротив раме. Будущая жертва, явно уже догадывающаяся, что ничего хорошего ей не предстоит, с ужасом и мольбой покосилась на Тай и что то  замычала. Внятно говорить человеку мешал кляп во рту, предусмотрительно вставленный заранее. Дитмар не любил, когда его жертвы болтали. Парадокс заключался в том, что и тишины он не любил тоже, так что, от кляпа человека непременно избавил бы... Ближе к середине забавы, когда на осмысленную речь у подопытного уже не осталось бы ни сил, ни воли.
-И, не могу не задать дежурный вопрос. Ты уверена, что хочешь на это смотреть? Зрелище будет не слишком аппетитным.
Спросил у наблюдательницы добрый папаша Ди, очищая таким образом свою совесть. Вопрос и правда был дежурным. Если девушка знает, чего хочет- то пусть так и будет, но все же хороший тон требовал небольшой подстраховки, а правила хорошего тона, тем более при общении с очаровательной дамой, Дитмар соблюдал принципиально.

-Ну, хозяин-барин. Думаю, коньяк будет более к месту.
Ответил Дитмар, на минуту уходя из комнаты, дабы отдать распоряжения насчет коньяка.  Вскоре расторопные служащие, из того сорта, что были в курсе маленьких развлечений хозяина, принесли все необходимое. Коньяк, тарелочка с тонкими ломтиками лимона, вазочка с сахаром и молотым кофе, а так же небольшие кубики горького шоколада заняли сове место подле девушки. Когда обслуга удалилась, Дитмар запер дверь, положив ключи так же на столик и приступил к тому, ради чего сюда пришел. Он неторопливо обошел висящего на раме человека, осматривая предстоящий фронт работ, потом подошел к столу, на котором были разложены инструменты, и выбрал среди них не слишком большой, но острый нож. В глазах жертвы, устремленных на это орудие отразился ужас и понимание, что кажется все, кирдык, допрыгался. Но нет, это еще не было самим развлечением. Не торопясь, Дитмар принялся срезать с человека одежду. Тряпки могли помешать, а помеху требовалось устранить. Когда одежда превратилась в груду тряпья, папаша Ди движением ботинка сдвинул этот хлам в сторону и вернул  нож на место. Для него время еще не  пришло, Дитмару требовалось разогреться, так что вместо ножа он взял плеть. Длинный бич, с которыми обычно имеют дело погонщики скота, ни в коей мере не  мог быть секс-игрушкой, если только не ставить своей целью искалечить партнера. Но как раз о сострадании или осторожности по отношению к другому человеку тут речи и не идет. Дитмар делает широкий замах бичем, полоса витой кожи со свистом рассекает воздух и на теле жертвы появляется вспухший багровый рубец. Раз, другой, третий, кожа жертвы лопается, разрываемая бичем, первая кровь тяжелыми каплями падает на цементный пол. Жертва мычит, извиваясь, насколько позволяют оковы. Добрый папаша Ди улыбается,  хищно растягивая красивые губы. В его глазах азарт, движения плавные, текучие. Зверь в его душе доволен, он проснулся, и теперь хочет получить то, что причитается ему по праву. Но в планы Дитмара никак не входит забить несчастную жертву насметрь. Это было  бы слишком.. Просто? Быстро? Кто знает, но он хочет поиграть как следует, и вот удары прекращаются. Дитмар откладывает плеть, и в задумчивости изучает имеющийся инструмент, пока жертва радуется внезапной передышке, бессильно обвиснув в удерживающих ее кандалах.

Тем временем, Дитмар из всего ассортимента режуще-колющего великолепия, что было разложено на хирургическом столе, выбрал крючья. Давольно большие, острые в меру, они крепились к длинным веревкам.
-Ты слишком много дергаешься, мой поросеночек.
Ласково промурлыкал он, подходя к жертве, которая снова начала извиваться в своих оковах. Впрочем, безрезультатные попытки вырваться не интересовали зверя, что ходил сейчас вокруг пленника. резкими, точными движениями, Дитмар принялся загонять крючья под кожу несчастного. Два- возле ключиц, два- у боков и два- в бедра. Действовал Дитмар уверенно, но осторожно,  чтобы не задеть  жизненно важных артерий на теле пациента. Он все еще не собирался его убивать, не сейчас, не пора еще... Когда куски искривленного железа заняли сове место, он прилянся укреплять веревки ан раме, таким образом, чтобы они были натянуты. Теперь пленник напоминал шкуру зверя, вывешенную для посушки, и всякое резкое движение грозило тем, что крючья разорвут кожу. Жертва напряженно замерла, кажется, забыв даже дышать. Крови стало больше,  теперь она капала на пол почти не переставая, заодно запачкав руки доброго папаши Ди. Дитмар снова улыбнулся, почти что нежно осматривая плоды трудов своих, вытер руки об фартук, оставляя на нем яркие разводы, праздничного, красного цвета и вновь вернулся к выбору инструментария.  Впрочем, заминка была не долгой-выбор пал на обычный хирургический скальпель. Острый, и в принципе обыденный, но только не в этой ситуации. Вернувшись к своей игрушке, он потрепал пленника по щеке, и обошел того, заходя со спины. Шевелиться, чтобы повернуть голову и посмотреть пленник не решился, как и вообще делать лишние движения. Тем временем Дитмар быстрыми движениями нанес на тело пациента два длинных надреза слева и справа вдоль позвоночника. Получалось в чем-то даже красиво. Завершил картину третий надрез, соединяющий два предыдущих, сверху. Далее последовало логичное-Дитмал стал удалять обозначенную надрезами полоску кожи. Азарт происходящего захватил его полностью, движения перестали быть неторопливыми и сдержанными, в них появилась истинная страсть художника, создающего шедевр, и боящегося не успеть за полетом музы. Жертва задергалась, продолжая нечленораздельно выть  через кляп. Крючья, вполне ожидаемо начали впиваться в плоть, разрывая ее,  но остановиться и замереть человек не мог. Кровь лилась потоком под ноги Дитмара, который не обращал на это ни малейшего внимания. Закончив частично свежевать человека, он отошел в торону, неосознанно проводя рукой по лицу, оставляя на нем кровавую полосу. теперь он  уже забыл о такой мелочи, как чистоплотность. Хищная улыбка все еще гуляла по сего лицу, одинокая капля крови стекла вниз, к уголку рта, и Дитмар с видимым удовольствием слизнул ее. Зверь в его душе пел свою первобытную песню, упиваясь страхом и болью, что исходили сейчас от жертвы.

Впрочем, как раз девушка сейчас мало интересовала Дитмара. Он,кажется, вообще забыл о ее присутствии поглощенный своим делом. Когда жертва лишилась нескольких лоскутов кожи, он остановился. Если продолжать в том же духе, то человек мог запросто погибнуть от банального болевого шока, а это было бы совсем не так весело. негромко рассмеявшись своим мыслям, Дитмар обошел жертву, чтобы оказаться перед ее лицом.
-Нет, ты определенно слишком много дергаешься, поросеночек. Ай, как нехорошо... Придется это исправить.
С этими словами Дитмар присел на корточки перед человеком, и, не торопясь принялся подрезать  сухожилия у того на ногах. У лодыжки,  под коленями... Потом то же самое было проведено с руками. Теперь времени на игры оставалось не так много- человек терял кровь, и следовало поторопиться. Впрочем, в еще одном маленьком штрихе добрый папаша Ди не мог себе отказать.
-Что то ты какой-то невеселый, мой поросеночек. Сейчас мы это исправим.
Проговорил Дитмар, откладывая скальпель и беря широкий и тяжелый нож. Развлечение переходило к финальной фазе. Избавив человека от кляпа, маньяк быстрым, и судя по всему привычным движением,  "н6арисовал" тому на лице улыбку, просто прорезав щеки от уха до уха. Звериный вопль разделываемого заживо заметался между цементных стен, радуя зверя в душе Дитмара. Во взгляде, который жертва бросила на Тай уже совершенно не было ничего человеческого. Ни малейшего следа сознания или мысли, жертва была полностью во власти тех ощущений, что доставлял ей нож мясника, стоящего перед ней.

Вот теперь пришло время и поторопиться. Менять свое оружие, Дитмар не стал. Тяжелый тесак, которым обычно орудует мясник, разделывающий туши, вполне подходил для его целей. Короткий замах- и лезвие рассекает бедро несчастного. Поток крови, звериный вой, все как надо, все хорошо. Глубокие рубленные раны появляются на ногах и руках орущей жертвы, более напоминающей сейчас тушу свиньи, разделываемой заживо. Именно за это сходство Дитмар и называл свои игрушки поросятами. Почти что ласково. Движения маньяка становятся размашистыми, резкими, тяжелый нож рассекает воздух, как если бы он был крылом некой невиданной и не доброй птицы. Брызги крови летят во все стороны, пачкая мясника, раму с растянутой жертвой, стекают в уже изрядно разросшуюся лужу на полу. Крики, поминутно срывающиеся на звериный визг, мечутся между стенами, но можно быть уверенным, что вне клетки их никто не услышит. Хозяин неплохо позаботился о звукоизоляции убежища своего порока. наконец, этому празднику свежего мяса приходит конец. резким движением Дитмар рассекает брюшную полость человека, позволяя требухе с влажным звуком шлепнуться на пол возле его ног. Сизо-красное содержимое человеческого тела влажно и загадочно поблескивает в холодном свете лампы. Еще одно короткое движение, и Дитмар ударом ножа по горлу  прекращает агонию несчастного. Поток крови из рассеченных артерий окатывает его руки, марает и без того грязный фартук. Дитмар отходит в сторону, созерцая то. что еще недавно было человеком, и заодно старается отдышаться. да, сегодняшний вечер определенно прошел славно. Зверь, смотрящий сейчас на мир из его глаз постепенно отступает, засыпая вновь, до поры...

-Благодарю. надеюсь, ты не слишком заскучала?
Отозвался Дитмар, Все еще немного запыхавшимся голосом, снимая с себя фартук и подходя к раковине в углу комнаты. Там он включил воду и принялся смывать следы недавнего пиршества зверя. Постепенно, вместе с кровью жертвы, с его лица исчезало выражение первобытного восторга, сменяясь более человеческим, а из глаз пропадал безумный блеск. К концу умывания перед тай был совершенно нормальный, знакомый ей по деловым встречам человек, заподозрить в котором маньяка было бы очень и очень непросто. Завершив приводить себя в порядок, он сел в свободное кресло и, закурив, принялся расплетать косу, и без того несколько растрепавшуюся в процессе его игр.

Дитмар перевел взгляд на девушку, внимательно изучая ее, как если бы видел в первый раз.
-Благодарю за комплимент еще раз, но на самом деле ты не права. В человеческих страданиях нет ничего смешного. Это то, над чем не стоит смеяться, к ним надо подходить со всей серьезностью.
Не поддержал он шутливого тона, поскольку сам считал это дело не просто забавой, а почти  что искусством. А вот лицезрение плодов своего досуга, в отличие от девушки, у него не вызывало  лишних эмоций. Мясо и есть мясо, что ж теперь делать? Трупы не кусаются, так что нечего о них думать слишком много. Когда девушка поднялась и провела по его щеке своей рукой, затянутой в шелк перчатки, Дитмар не стал мешать ей, или же предпринимать какие либо еще действия. "Хм.. Интересно, какие же НА САМОМ деле чувства породи в твоей душе породил этот маленький спектакль?" подумал он, поднося  к губам сигарету и с удовольствием затягиваясь. на Тай он все так же смотрел изучающе, будто бы пытался на глаз разгадать эту загадку, заодно оставляя право на следующий ход за ней. Помещение с мертвецом он не покидал пока что осознанно, собираясь так сказать опытным путем выяснить, что же будет дальше.

-За искусство!
Дитмар перестал изучать девушку, видимо, придя к каким-то своим выводам, и приняв у нее бокал, чокнулся с нею.
-Впрочем, мне кажется, мы немного засиделись тут. Может быть покинем это, более не представляющее интереса тело и продолжим наши посиделки, например у меня в кабинете?
Дитмар заметил, что вид вывороченной требухи и запах остывающей крови несколько не нравятся девушке, и сочтя, что в этом месте ловить более нечего, а продолжить пьянствовать можно и в более комфортном месте.

-Можно и туда, отчего бы и нет? Комната вполне располагает ко всяческим посиделкам, да и интересно. что же ты затеяла?
Улыбнулся Дитмар, так же направляясь в сторону комнаты "Раджи". Путь занимал не так много времени, важнее было другое. Молчаливая охрана, до сих пор дежурящая поблизости, ну чисто так, на всякий случай, повинуясь жесту своего хозяина направилась в опустевшую клетку. Теперь Дитмар мог отдыхать от трудов неправедных совершенно спокойно, будучи уверенным, что понятливые парни все  сделают как надо. Отмоют помещение, продезинфицируют его и инструменты,  незаметно вынесут труп, не забыв удалить с него все отпечатки пальцев,  равно как и сов сего остального. Парни делали эту работу не в первый раз,и, наверняка не в последний, так что вскоре в подвале одного из давно заброшенных и никому не нужных домов на окраине города появиться черный пластиковый мешок с телом.

-------------------------комната раджи.